Десять в нем закипело отваг,
И, на плечи взвалив скакуна,
На вершину взобрался горы,
И коня поместил до поры
В незаметном и круглом рву,
И на ров накидал траву.
Стал из лука стрелять великан.
В многошумный вражеский стан
Восемь суток стрелял Санал, —
Трудно стало вести борьбу.
С круглой шеи мирде-талисман —
Образок он глиняный снял
И приставил его ко лбу,
Повернулся к востоку лицом.
Плача, Джангра на помощь призвал.
И воскликнул в печали Санал:
«Где же мудрый Алтай Цеджи?
В ясновидящем взоре теперь
Отчего я не отражен?
Неужели не видит он,
Что в ужасном я горе теперь,
Что погибну в позоре теперь?»
В это время в кругу силачей,
В блеске золота и тополей
Восседал белоглавый Цеджи,
Добродетель державы — Цеджи.
И сказал величавый Цеджи:
«Ваш герой, что вернулся уже
Из далекой земли Зан-тайши,
Ханства нашего на рубеже
Ждет спасенья смелой души».
Пировавшие в сладкой тиши
Полчища Джангровых богатырей
Повставали с мест поскорей,
Пораскрыли двадцать дверей,
Поскорей оседлали коней,
Поскакали все как один.
Впереди богатырских дружин
Ехал знаменосец Мангна,
Желтый стяг он держал в руке
С украшениями на древке.
Далее следовал Джангар Богдо,
А за ним — двенадцать бойцов,
Самых отборных храбрецов,
А за ними — ратный народ
Быстро и грозно понесся вперед.
Ханства границы близко уже.
Савар скачет на Лыске своем,
И торопится Лыско уже…
Савар подъехал к Джангру Богдо,
Сделал в левое стремя поклон
И сказал: «Разрешите, нойон,
Испытать моего скакуна», —
«Хорошо», — ответил нойон.
Тронув бронзовые стремена,
Савар, отвагой горя, полетел,
Искрою десять бэря пролетел,
И вонзилась пыль в небеса —
Тонкая, красная полоса…
Видит Санал в укрёпленье своем:
Пыль поднялась красным столбом.
«Эта пыль, — подумал он, —
Поднята Савровым лысым конем.
Если будет враг побежден,
Снова рассядемся мы в бумбулве,
Савар, подняв пиалу с аракой,
Станет бахвалиться на торжестве:
„Помнишь, когда ты сидел за рекой
На горе Цоколгани-Цаган,
Страхом смертельным обуян,
Призывая спасения час, —
Я тебя от гибели спас!“»
И тогда изо рва Санал
Вывел Чалого и погнал
В гущу необозримых врагов,
Все живое круша и кроша.
Тысячи мангасских голов
От удара его бердыша
Низвергались крупным дождем.
Саналу на помощь спеша,
Прибыл Савар на Лыске своем
И такие крикнул слова
Беспримерному смельчаку:
«Погоди, мой Санал, сперва
Сбросим долгой разлуки тоску —
Не видались давно мы с тобой!
Эти жители ада, поверь,
Не спасутся от нас теперь,
Мы победой закончим бой!»
Спешились оба с улыбкой в глазах,
И друг другу в объятья они,
Будто родные братья они,
Бросились в счастливых слезах.
И вот в этот сладостный миг
Прибыл Джангар с дружиной своих
Многочисленных богатырей
И повел силачей за собой
На мангасскую темную рать.
Семью семь — сорок девять дней
Шел воистину грозный бой.
Много забрано было коней.
Много тысяч мангасов легло,
Много крови людской потекло.
Жалкую душу спасти спеша,
В гуще бойцов бежал Зан-тайша.
Джангар, ужас внушая врагам,
Полетел, и владыку настиг,
И пронзил его пикою вмиг,
И, дрожащего, бросил к ногам
Желтошапочных богатырей.
Находящийся невдалеке
Савар правой ладонью своей
Ударил тайшу по щеке,
И пунцовое Бумбы клеймо
На щеке появилось само
В знак, что отныне стал Зан-тайша
Подданным славного Джангра Богдо.
Верности клятву дал Зан-тайша:
Некогда враг заклятый Богдо,
Он поклонился трикраты Богдо.
И сказал Санал Зан-тайше:
«Грех большой у вас на душе,
Ханский сын томится у вас.
Вот вам, Зан-тайша, мой приказ:
Освободить вам надо его,
Выпустить надо из ада его!»
И к бессмертной, священной стране,
К милой Бумбе, к нетленной стране
Поскакали войска силачей,
Не считая бессонных ночей,
Не считая томительных дней,
И приехали к башне своей,
И расселись в зеленом лесу
Эти семь богатырских кругов,
В честь победы устроя пир,
В честь Санала-героя пир,
В честь разгрома грозных врагов.
Песнь четвертая
О том, как внук Дуктахула, сын Дуучи, Аля Монхля угнал восемнадцать тысяч огненно-рыжих меринов Великого нойона Джангра
